В седьмом эпизоде «Десяти важных вопросов» участники проекта размышляют о том, что можно сказать убежденным путинцам и есть ли надежда до них достучаться.
Некоторые наши читатели еще пытаются переубедить друзей и родственников, хотя особых надежд не питают. Но подавляющее большинство давно от этого отказались, считая, что против телевизора они бессильны, а ссориться не хочется
Самое радикальное мнение кратко сформулировано
Olexandr Kravchenko: Никак.
и
M. M.: Да на хер их шлю и все. Потому что от этих смена режима точно не зависит.
Мы выбрали самые характерные комментарии:
Ir: К сожалению, это невозможно. Живу среди них. Прекратила все попытки достучаться.
Klavina Irina: Это все уже проходили… После развенчания культа Сталина у страны открылись глаза. Вот и здесь когда-нибудь откроются… Но не сейчас. И им будет стыдно, будут говорить — но мы же не знали. Сейчас — забейте!
Kulneva Tanya: Это бесполезно. Не хочу тратить душевные силы на них.
Бахарева Татьяна: Спорить и переубеждать z-ориентированных бесполезно. У нас многие друзья и родственники «потерялись». Но вода точит камень, свет рождает свет.
Анна Дьякова: Бесполезно. Мы с родителями только ругаемся. Лучше не становится. Они говорят заученными фразами из телевизора.
Irina Sh: Находить какие то уязвимые места в их мозгу, большинство были против пенсионной реформы, начинать хотя бы с этого. И большая часть людей, поддерживающих бессменного, они как ни странно против того, что гибнут люди. Хотя, мне всех этих сторонников хочется просто послать.
Ирина Алибегович: Всех, поддерживающих Путина, я бы заставила смотреть хронику из Мариуполя, Бучи, Гастомеля, Изюма, Харькова, нон-стоп.
Анатолий Зельберг: Мне кажется, бесполезно что-то излагать, — они не слушают. Нужно задавать им вопросы, стараясь заставить их думать. Заставить их мозг аппелировать к здравому смыслу.
Петр Вакс: Если это близкий человек, разговаривать осторожно, как с психически больным, так как не разговаривать нельзя; с остальными смысла нет, опасно, бред не поддается словам, наоборот — уговоры вызывают вражду и агрессию.
Oksana Kosinskaya: Лично я более 5 месяцев разговаривала. Мне удалось показать реальность только одному человеку. Но этот человек не смотрел телевизор и находился со мной рядом большее количество часов. Плюс любовь. Но было очень тяжко, мы ругались сильно, плакали… и много еще чего. Понадобился месяц и потом еще месяц чтобы подкрепить. С остальными полная засада((( потому как при общении и верном подходе мне удавалось частично донести важное и человек начинал сомневаться. Но потом он уходил, включал телевизор, общался с такими же и все скатывалось туда же. Думаю в данном случае без изоляции от пропаганды очень сложно донести.
Андрей Басенко: С ними не надо разговаривать вовсе. Это бесполезно. Им потом их новый лидер объяснит что к чему. И клака взвоет в противоположную сторону. Это бывало в истории этой территории неоднократно.
Irina Zinchenko: Это все равно как человека из секты вытаскивать... пока останкинская игла не прекратил свои инъекции, достучаться до совести невозможно.
Наталья Рапопорт: Проблема в том, что одурманенные люди не хотят разговаривать на эти темы. Перестают общаться.
Александр Ожогин: Мягко. Я рассорился со всеми.
Gala Grigoreva: Не достучитесь и не пытайтесь, при нынешнем уровне информации они все и так знают, это их выбор.
Konstantin Kalish: Почти за 10 месяцев не достучались. Есть ли смысл стучать дальше?
Lina Volodina: Взывать к разуму бесполезно. Доказано уже десятилетиями. Разговаривать с ними только укорачивать свою жизнь. Это такой стресс, который ни с чем не сравнится.
Kabozya Ivanova: Одурачить людей оказывается не сложно, трудней, да и почти невозможно объяснить им, что их одурачили.
Irena Zinin: Я думаю, что никак с ними не разговаривать. У них в голове выстроен альтернативный мир, в котором все правильно и логично, и пробиться в него со своими доводами невозможно. Точно так же, как невозможно соревноваться в красноречии с армией профессиональных пропагандистов. Они все равно тебя переспорят, а ты уйдешь с головной болью и чувством отчаяния.