Должен ли мир поддаваться ядерной угрозе?

Сергей Пархоменко: Да, я считаю такую угрозу совершенно реальной. Я думаю, что совершенно обезумевший человек во главе России давно решился на применение ядерного оружия, и я думаю, что единственное, что его останавливает, — это неуверенность в том, что он может сам реализовать эту угрозу. Грубо говоря, он очень опасается, что он нажмет на кнопку, а ничего не выстрелит. Или что он отдаст приказ, а его откажутся исполнять. Поскольку он видел, как его сильно обманывали все последнее время и до какой степени реальность оказалась не похожей на то, что он о ней предполагал, я думаю, что, несмотря на все его безумие, на это его хватает. Что и тут может оказаться, что он не вполне точно понимает, что в действительности происходит с его ядерным оружием. И я думаю: это единственное, что его останавливает. 

Кирилл Рогов: Эта угроза реальна, потому что в том пространстве поражения, в котором находится Владимир Путин, ему очень будет хотеться как-то этого поражения избежать. Сделать вид, что его нет и утопить его в каком-то чудовищном событии, в котором уже не будет правых и виноватых. Эта опасность есть, хотя, конечно, все мы надеемся, что у российской элиты, которая, впрочем, пока не демонстрировала высокой какой-то исторической сознательности и самостоятельности, все-таки на этом рубеже что-то проснется, что-то возникнет внутри. И они поймут, что это и будет прежде всего уничтожение России как политической сущности и исторической сущности. 

Любовь Соболь: Нет, угрозу ядерной войны я считаю нереальной, но я, конечно, могу ошибаться. 

Алексей Венедиктов: Я думаю, что угроза ядерной войны — такая опция есть на столе. Она есть, думаю, на столе у Путина, и думаю, что другие ядерные державы с беспокойством, как минимум с беспокойством за этим смотрят. Я знаю, есть аналитические записки не только там Пентагона и англичан, но и китайцев, индусов. Поэтому на самом деле эта угроза есть, но она сейчас, во всяком случае в конце сентября, на мой взгляд, не очень велика, но эта опция может расти. 

Мария Алехина: Учитывая, что у власти находится в принципе на мой взгляд психически нездоровый дед, то да. Конечно, есть такая угроза, что он применит ядерное оружие. Но, мне кажется, главным в каких-то этих разговорах про ядерные угрозы должен быть не страх. И в этом смысле, конечно, потрясающей является реакция многих украинцев на новости про ядерную войну. То есть это и мемы, и какая-то потрясающая способность просыпаться и переживать даже такие адские новости. В этих разговорах главным должен быть не страх, а именно собранность и готовность к тому, чтобы бороться дальше. 

Сергей Гуриев: Я считаю, что вероятность ядерной войны существует. Мы много раз предполагали, что Владимир Путин руководствуется теми же принципами, теми же расчетами рисков и выгод для всего мира, для России и для себя, что и мы. Но он неоднократно удивлял нас тем, что он идет по пути, который ведет в пропасть и Россию и его собственный режим. Поэтому я считаю, что вероятность ядерной войны ненулевая. Владимир Путин может использовать ядерное оружие. Это не является слишком вероятным. Он, наверное, понимает, что это красная линия, перейдя которую, он поставит под риск ответного удара лично себя и свое окружение. Поэтому и он и его окружение, вполне возможно, не пойдут на этот шаг. Но тем не менее, как я уже сказал, после того, что мы видим в последние годы и особенно в последний год, исключать вероятность начала ядерной войны Владимиром Путиным трудно. 

Борис Акунин: Да, я думаю, что угроза ядерной войны вполне реальна. Сейчас, конечно, там Путин и его окружение пугают этим. Никто этой войны не хочет. Но, во-первых, угрозы материальны, они повышают напряжение. Во-вторых, у этого режима нет никаких других способов, не осталось никаких других инструментов, которыми они могут продавливать свою позицию. Все это вообще и в целом мне очень напоминает сильно ситуацию накануне Первой мировой войны 1914 года, июль месяц. Когда обе стороны, не желая мировой войны, запугивали, запугивали, запугивали друг друга. И в конце концов это дошло до момента, когда отступать стало уже невозможно. Поэтому я бы относился к угрозами ядерной войны очень серьезно.

Виктор Шендерович: К сожалению, угроза ядерной войны совершенно реальная, потому что (смотри пункт первый, как говорится), у Путина нет другой повестки кроме военной. Он стремительно загоняет себя в угол и вместе с собой загоняет в угол все человечество. У него в какой-то момент возникнет сильнейший соблазн на применение ядерного оружия. Полагаю, что другого козыря у него нет. Он будет этим шантажировать до последнего момента. Надежда на то, что он вполне отдает себе, надеюсь, отчет, что это будет его последний приказ.

Олег Кашин: Угроза ядерной войны, по-моему, реальна уже не первый год. В общем, не очень сильно связана с активностью Владимира Путина на украинском направлении. Путин с конца десятых, если мы не забыли, регулярно обращался к теме ядерной войны. Знаменитое выражение: «Мы попадем в рай, а они сдохнут!» О чем оно? О том, что он об этом думает и не видит в этом ничего, что называется, табуированного. Можно сколько угодно дискутировать об истинной религиозности Владимира Путина, насколько все это показное стояние со свечками. А если он верит в Бога, то как может быть на самом деле, даже будучи уверенным, что именно его вера и его деятельность — это то, что угодно христианскому богу, на самом деле Владимир Путин во многих проявлениях похож на приверженца какого то изуверского культа, а может быть даже на сатаниста. Это, еще раз скажу, ощущение, не связанное с Украиной. Теперь же, когда идет война и когда очередной успех вооруженных сил Украины вызывает у многих такое чувство, что теперь-то вот они прогонят Путина со своей территории и вернется какая-то старая жизнь — эти умозаключения упускают главное: у Путина ядерная держава, и он отдает себе отчет в том, что она ядерная и что последний аргумент будет ядерная бомба. В какой мере последний аргумент близок, сколько шагов до него — один, два или три — вопрос действительно дискуссионный. Но шагов буквально несколько. Не десятки и не сотни. Все шаги, которые как бы вели к этому аду, они сделаны. Осталось сделать буквально один или два шага и, если война будет продолжаться, если не произойдет ничего такого, что приведет Россию и Украину за стол реальных переговоров. Когда не Мединский и прочие аватары даже не Кремля, а уж не знаю чего... российской власти в третьей ее лиге, а лично Владимир Путин будет разговаривать лично с Владимиром Зеленским под гарантией больших западных стран. Без этого угроза реального ядерного удара действительно представляется мне крайне высокой. 

Олег Радзинский: Да, я считаю угрозу ядерной войны абсолютно реальной в отличие от многих. Потому что когда у российского режима не будет других средств показать своему народу победу, даже не одержать реальную победу, а показать народу результат, обещанный результат, то я думаю, что те силы, которые захватили нарратив в российском обществе и превратили его в такой эсхатологический, постапокалиптический нарратив: или Россия занимает свое место сверхдержавы в мире или этот мир не нужен, они могут в конце концов превозмочь сопротивление более, я бы сказал, разумных сил в российских элитах. И толкнуть Путина и руководство страны на ограниченный тактический удар. Просто это в их мозгах он будет ограниченным, но скорее всего ответом на него будет нечто намного менее ограниченное со стороны Запада. 

Так что я рассматриваю угрозу ядерной войны как совершенно реальную.